– Точно, – подтвердил Гришин, – именно она.
– Если я еще увеличу башенки, лодка перевернется. Лучше опасность, что можно предотвратить должной осмотрительностью, чем конструктивный риск: или погибнешь, или нет – но ничего, что зависело бы от тебя… Кстати, я собирался отработать погружение с дифферентом на нос, этакий клевок, но передумал. Если атака снизу слишком опасна, стоит попробовать ваш способ. Подкрасться и ударить в борт! Завтра попробую – на вас. Вместо боевого заряда снаряжу шестовую мину петардой…
Спустя неделю газеты заполонили красочные описания ямайского пожара. Материалы перепечатали из британских газет, только проклятия заменили славословиями. Горящий контрабандный хлопок – удар подводных лодок почему-то пришелся по большому транспорту, который, пылая, разнес огонь по всему порту, всему городу, по всей равнине – до самых отрогов Голубых гор. Были еще какие-то взрывы. Броненосцы остались невредимы, но, выходя в море из ставшей негостеприимной бухты, столкнулись. Теперь один ожидает подъема, другой с трудом добрался до Санто-Доминго и интернирован испанскими властями.
Собаку словно подменили. Чирик вытянулся кверху втрое и потрусил рядом с хозяевами на выпрямленных лапах, задрав голову, как волк к Луне.
Начинается знакомая песня про бронзовые бабахи. Капитан сорит красивыми словами: обтюрация, нарезы, износ ствола – все, что у бронзовых дульнозарядок отсутствует. Мальчики смотрят на яркий мундир почти как девочки – с обожанием. А на нее… Поглядывают. Уши у нее, конечно, немного отбиты на стрельбище – зато полигон научил читать по губам.