Шорох бумаг. Резкие, точные штрихи, короткие примечания. Да, этот противник опасней янки и англичан, вместе взятых. Хотя бы потому, что он уже в базе. Кажется, мысли выскочили на язык. Вот мистер Уэрта-младший уже дает советы по дуэльному делу.
– Ну и как я мог не пойти с тобой? Для чего нужны старшие возрастом друзья? – пожимает плечами Мецишевский. – Быть рядом! Подсказать. Убедиться. Вот за этим я и иду – убедиться, что с Евгением Алексеевым все в порядке. Кстати, если ты дозволишь англичанам нас утопить – то не в порядке. Тогда придется брать за загривок, как котенка, и вытаскивать.
Выстрел. Зарядить. Еще выстрел. Еще. Смотреть – попала, не попала? Не ей. Мушка сама ловит лица. Даже выбирает. Молодые. Красивые… Это – морская пехота США! Почему они стоят? Штыки примкнуты. Один бросок – и ей придется использовать последний патрон в барабане «кольта», ведь честь дороже рая. Но они стоят. Значит, если постараться, то и спину покажут.
«К музыке я сделался равнодушен… Брат Воин, ты оказался прав: отстав от «ворон»-музыкантов, я вдруг увидел, что морское дело мне по душе. Именно новое, паровое! Прежде, на клипере, я был настроен служить честно – но, по правде, лишь тянул лямку. Что такое клипер для гардемарина? Тоска! Если прикажут спустить ялик, передать пакет на фрегат адмирала, радуешься! Остальное время скучаешь. Спасался тем, что перечитал всю библиотеку, а на вахтах, когда ветер ровный и с парусами работы нет, любовался морем. Особенно хорош океан ночью – ныряющая среди кучевых облаков луна, ровный ветер пошевеливает волну, а вода светится, что кошачьи глаза…
– А! – хлопает себя по лбу лейтенант. – Вы – та Уэрта. Все сделаем, мисс Ла.
Разумеется, Алексеева – Ивана Максимовича, капитан-лейтенанта флота. Впрочем, осиротев в шесть лет, отца мичман толком не помнит. А слухи… В детстве злые языки могли твердо рассчитывать на кулак. Поздней – на пулю. Но постоянное шу-шу-шу за спиной год от года становится громче.