– Нет, хозяйка. Я мужчина у себя дома, у своей Клары я мужчина. А тебе я – слуга. Твой отец был умный, он мне объяснил – подчиняться не позорно, позорно подчиняться дуракам…
Он почти стал англичанином. Обратный эмигрант, слишком едкий, чтобы его терпели на любой половине Разделенного дома. Впрочем, так теперь говорят только здесь, в Британии. В Новом Свете все проще. Молодой народ – с одной стороны. Мятежники – с другой. Теперь они второй раз за тридцать лет подписывают мир… А ему придется сочинить на эту тему что-то острое для «Панча». Но что? Редактор просит не трогать правительство, Конфедерацию с ее рабством, Север, которому опять не дали добить старого врага. И, конечно, русских!
В бинокле – суетящиеся во влажной мороси синие тени.
– Вот еще! Я привезла на батареи Ричмонда новые пушки. Целый эшелон. И артиллеристов. Но искала тебя сама. В том числе.
– Не поспоришь… Завидовать? Будут – как всем и как всегда.
Слова, что рвутся в переговорный раструб, в истории подкорректируют. Нет, их просто не запишут – ответа нет, труба мертва. Корабль снова трясет. Мечется огонь в лампах. Приходится принимать решение самому. А что думать? Раз таран, значит, полный до такого удара, что свалит с ног. Котлы бы не сдвинуло…