— Вот они, — собеседник комиссара положил на стол лист бумаги. — Текст объявления в газету и почтовый адрес для телеграммы.
— Понимаю… — почтительно наклонил голову майор. — А это обязательно надо было делать таким…э-э-э…жестоким образом?
— Как не быть? Есть, конечно. Учебная, разумеется — не рванет, только хлопнет. Стакан тоже есть, принесу. Обожди, я сейчас всех остальных сюда приведу — покажешь.
Прибыть в этот городок, прийти в пивную, заказать пива и ждать проводника.
Входящий новичок с порога оглядел свое новое жилище. Камера была не очень большой. Метров десять-двенадцать в длину и пять метров шириной. Стоявшие по бокам неё трехъярусные нары занимали большую часть места, оставляя посередине свободный проход чуть уже трех метров. Сейчас на нижнем ярусе нар сидели около двадцати человек. Некоторые стояли сбоку. Вдоль правой стены нары были выстроены в более короткую линию, занимая меньше места. В освободившемся углу размещалась параша. Окно в камере было только одно, забранное частой решёткой и увенчанное снаружи «намордником». Под ним приткнулся к стене стол. И за ним, слегка обособившись от остальной массы заключённых, сидели пять человек.
— А он к нему не подходил. Во всяком случае — сейчас. Кусок материи повязан на ветку и довольно давно, дня три, как минимум. Вот и следы в снегу есть, только их почти совсем замело. А фиксировался кусок это, по-видимому, веревкой или тонкой бечевкой. Вон на снегу след виден от того, как её куда-то утаскивали. Надо думать, он веревку издалека откуда-то дернул и потом в лес утащил, вот след и остался.