— Ну, я же должен что-то оставить и тому, кто придёт на моё место? Да и ты, друг мой, вряд ли станешь помогать ему бескорыстно?
Немцев приперло — и приперло здорово. Уже не так задирают носы бравые военные, не слышно в речах сослуживцев былого оптимизма. Война… третий год уже, это как-то способствует здравому осмыслению происходящего. А грохот разгоняющегося «парового катка» не слышат разве что совсем тугоухие обыватели. Вот для того чтобы подкинуть дровишек в топку этого самого катка, и вспомнило далекое петербургское начальство про скромного письмоводителя. Вспомнило — и озадачило.
— Перед тем, как вы покинете этот кабинет, прошу ответить на один вопрос.
— Понятно. Однако же, мы тут уже достаточно давно сидим. И к нам так никто до сих пор не подошёл.
— Научишься, это дело наживное. Ладно, у нас обед на носу, так что давай, сворачиваем манатки и пошли на перекус.
— Ты… ты покойник! Никто не смеет… так… так себя со мною вести!