— Как спалось-то? Что рано встал? Совесть мучает?
Я подскочила. На белом ковре возле стены расплывалось бурое пятно, вокруг валялись осколки. Муж стоял неподвижно возле столика и смотрел перед собой застывшим взглядом. Я видела такой взгляд у сильно пьяных людей — за секунду до того, как они падали лицом вниз.
Кручинин остановился, нахмурившись, и вдруг проблеск узнавания мелькнул на его лице.
Знаете, он обо всем догадался. Поэтому он избил несчастного, безобидного Рому, который даже ни разу не поцеловал Алису Кручинину. Поэтому Кирилл приехал в гостиницу — чтобы показать мне, что он все знает, и убедиться, что я его поняла. Боже мой, какой дурой я была, представляя себя охотником, терпеливо и долго дожидающимся добычи; как я безбожно льстила себе этим сравнением! Нет ни охотников, ни тигров — есть двое животных, и каждое из них хочет перегрызть другому глотку и разорвать останки, растащить их по лесу, чтобы путь оставшегося в живых был помечен кровью второго.
Татьяне показалось, что она со своего места уловила изумление, мелькнувшее на лице актрисы. Золушка сбилась, и, вместо того чтобы начать следующий куплет, уставилась на мальчика.
Однако погрузиться мне пришлось в свои заботы, а не в чужие. Уже к вечеру следующего дня я начала работать — через десятые руки меня устроили в привокзальную столовую: я должна была мыть посуду, убираться, а также исполнять мелкие поручения поварих. Я продолжала мыкаться по квартирам незнакомых людей, пока наконец не пристроилась в общежитие — знаете, из тех, где в одной комнате живет двадцать человек. Мне повезло — в моей жило всего двенадцать, а из душа на нашем этаже временами даже текла горячая вода.