Она мотнула головой, как норовистая лошадь, и он отпустил ее.
Семен Головлев, приятель Кирилла Кручинина, был на два года старше его. Где они познакомились, Виктория не могла сказать точно, но из обрывочных фраз мужа у нее сложилось впечатление, что они приятельствовали с юности, еще с тех пор, когда Кирилл жил в небольшом приволжском городе.
Эту технику он освоил несколько лет назад, когда только начинал работать на шефа. Вспоминая себя тогдашнего, Роман усмехался: сколько же в нем было апломба и нахальства! Он знал, что красив, знал, что нравится женщинам, и самонадеянно считал, что этого будет вполне достаточно для выполнения тех заданий, для которых его взяли.
В этот свой визит она выглядела очень возбужденной — в противовес прошлой встрече, когда Роману показалось, что они имеют дело с айсбергом: завораживающе красивым, безупречным, но все-таки айсбергом, водоплавающей ледышкой. И несмотря на то что у Венесборг нашлись довольно колкие слова в его адрес, у Романа все равно осталось впечатление, что она чем-то довольна.
Я ее даже обнял и поцеловал, а она, глупая, застеснялась Нинки. Та глазами шныряет, морда насмешливая… Я разозлился и подумал, что завтра отдеру ее так, что сидеть не сможет, и Нинка, стерва, тут же слиняла — учуяла, что нарушила кодекс поведения приличной секретарши, в который входит правило: при жене шефа держаться ниже плинтуса и всем своим видом показывать готовность услужить и ничего более. Лиса чуть-чуть расслабилась, и я поцеловал ее. Редко делаю это, а тут вдруг захотелось.
— Что там? — шепотом спросила Татьяна, всматриваясь в кусты.