Она замолчала. Бульдог по-прежнему бесстрастно смотрел на нее. «Охрану ждет, — поняла Катя. — Господи, что я делаю?!»
— Может, все дело в ужине? — пробормотала Катя, оглядываясь. — Может, после него мне все кажется странным?
Свекровь взволнованно ходила по комнате, шелестя подолом цветастого халата.
— Как что? Пересидим, полгодика переждем, а там, глядишь, и посадят этих бандитов. Тогда можно будет вернуться. Ты, Катенька, не торопись с нами ехать, — добавила свекровь, глядя на смятенное лицо девушки, — может, тебе лучше здесь остаться? Мы-то люди привычные к переездам, а вот ты у нас девочка домашняя, всю жизнь за маминой спиной росла. В столице-то работать придется, а не учебники читать. До того все Артур тебе помогал, а теперь ему самому помощь нужна.
— А то хорошо устроилась! — Красивое лицо Седы исказилось. — «Ой, я мамочке соврать не смогу!» Деньги на операцию могла брать, а соврать, чтобы мужа спасти, нет?
Она с испуганным лицом наклонилась над Илюшиным, сидевшим неподвижно.