— Эверест покорить, — бормотал он, не отрывая глаз от облака. — Бросить все, уехать, зажить новой жизнью.
Все они повернулись к Кате, чувствовавшей себя зрителем в японском театре.
Он достал из кармана русалку, сжал в кулаке.
Катя изо всех сил постаралась ужаснуться самой себе, но ужаснуться полноценно не получилось. В ванной шумела вода, и она представила, что Капитошин выйдет оттуда в одних трусах, подойдет к ней и грубо повалит на диван без всяких прелюдий, будто в каком-нибудь плохом женском романчике.
Перебирая в голове клиентов, с которыми могли возникнуть проблемы, Шаньский постучал в белую дверь и заглянул в кабинет.
— Господи, да что же это такое… — пробормотала Катя, смаргивая выступившие от боли слезы. — Неужели и на спине синяк?