— Седа меня ненавидела, Артур был близок к тому, чтобы возненавидеть, — задумчиво продолжала Катя. — Одна вы, бедная, пытались всех примирить и делали вид, что мы дружная семья. Убеждали меня то кнутом, то пряником. Наверное, у вас бы все получилось, но Артур оказался слишком плохим актером.
Любопытство старика победило осторожность, а Эмма Григорьевна умела быть очень убедительной. Впрочем, ей не пришлось врать о том, что о коллекционере она случайно услышала от коллеги. Он впустил ее в квартиру, и она поразилась тому, как хорошо выглядит человек, которого она запомнила мелким, незначительным и серым от страха. Орлинкова предположила, что он уже загадал русалке свое желание и у нее не возникнет проблем с тем, чтобы купить ее. Но она ошиблась.
— Спит, — кивнула свекровь. — Иди быстрее.
«Разоткровенничалась как… — размышляла Шалимова. — Как бы мне потом это боком не вышло. Так и не получилось у меня затеять разговор… Что же делать? С какого же бока к ней подойти? Ох, впустую посидели».
Катя хотела отшутиться, но второй раз за день поймала себя на том, что от внимательного взгляда человека напротив ей хочется рассказать ему обо всем, пожаловаться на жизнь и спросить, что же делать дальше. «Да-да-да: — проворковал саркастический внутренний голос. — А потом уткнуться ему в рубашку, всхлипнуть и ждать, пока он погладит тебя по волосам… Мы это сегодня уже проходили. Тьфу! В лучших традициях голливудских мелодрам».
Утром, заходя в офис, она столкнулась в дверях с Шаньским. Тот посмотрел на нее невидящим взглядом, проговорил «прошу прощения, Сонечка» и поплелся к своему кабинету. Катя недоуменно посмотрела ему вслед, покачала головой. «Сонечка. Ну надо же. Что с ним случилось?»