— Не трусливый, а честный, — уныло сказала Маша. — У меня как раз сценарий о честности. Вторую неделю не могу его дописать, а редактор требует. Я уже пять других придумала и записала, а этот никак не идет.
— Я запомню, — пообещал он, ощущая, что вдруг стало тяжело дышать. — Только не уходи сейчас, дай еще на тебя посмотреть, хоть секундочку!
— А от чего мне улыбаться? Или жизнь у нас с тобой больно веселая?
Седа, стоявшая поодаль, брезгливо изогнула губы. Она понимала, что мать права и вернуть Катьку необходимо. Но все равно не могла смириться с тем, что снова придется плясать вокруг этой заносчивой стервы.
В больницу Шаньский примчался спустя сорок минут.
Навстречу с отрешенным лицом прошел Шаньский, и Алла Прохоровна ощутила себя щукой, завидевшей окуня.