Пашка Буравин напевал с самого утра. Сначала на него покосился отец, затем удивилась мать, а потом и поздно поднявшаяся тетка Зина пошутила над племянником. Надо сказать, что пел Пашка фальшиво и всякую ерунду, что на ум придет, но ему самому было приятно себя слушать. «Влюбился», — посмеивалась тетка Зина.
— Московский-то? Точно, приходил! Надо же, голова у меня дырявая — мы ведь с Колькой сразу и не подумали, что незачем Левушину было меня выспрашивать.
— Нет, ерунда. В смысле фирма ерунда, а не гонорар. «Эврика» какая-то. Мне это название ни о чем не говорит.
— Вот ты сама и ответила на свой вопрос, почему Шалимова накинулась на тебя. Все понятно? Один из нас положил себе в карман хорошую денежку за то, что продал информацию фирме-конкуренту.
— Вот вам и «ой». Убили нашего Олега Борисовича, не пожалели! И собачку его не пожалели!
— В ванной твоя Антуанетта, никуда не делась, — чуть раздраженно отозвался он. — Зачем ты ее к нам притащила?