— Господи, Эмма Григорьевна! — ахнула Катя, бросаясь к ней. — Что с вами?
Алла Прохоровна неодобрительно наблюдала, как Викулова носится по офису. Бешеная тарашка! Профурсетка! Бешеной тарашкой дразнил Викулову Капитошин, а профурсеткой называла ее она сама. Полтора месяца работает, а носится, как в первый день. Тьфу, смотреть противно!
— Алису нашли, а ту, вторую, — нет. Но был свидетель…
Она посмотрела на русалку и вытерла слезы.
Катю толкнули в плечо, и она выронила сумку. Клапан раскрылся, изнутри вывалились записная книжка, расческа, пакетик с остатками орешков и сухофруктов, ключи, еще что-то… Ахнув, Катя присела на корточки и принялась выуживать из грязного месива свои вещи. Мир вокруг нее теперь состоял из одних ног — некоторые огибали ее, некоторые не давали себе труда изменить маршрут. Кто-то прошелся по ее сумке, кто-то случайным движением ноги отшвырнул кошелек к стене…
— Предлагаю копать с другой стороны, — сказал Илюшин русалке, которой он нарисовал разные глаза: один большой, другой маленький. — Знакомых исследуют и без нас. Но почему бы не предположить, что он открыл дверь незнакомому человеку? Или тому, которого он когда-то знал, но забыл.