На секунду синие глаза расширились; личико Холли сморщилось, она откинула голову и завизжала диким криком, полным чистой муки.
Он вдруг осунулся, лицо приобрело цвет мокрого картона.
— Если где-то и есть приятный момент, что вообще сомнительно, то не в этом.
— О чем болтаете? — спросил он, плюхаясь на свое место на верхней ступеньке.
Летние дни долгие: в семь вечера небо оставалось нежно-голубым, через открытое окно в комнату струился бледно-золотой свет. Вокруг нас Фейтфул-плейс жужжала, словно улей, мерцая сотнями расцветающих историй.
— Пусть даже так, все равно остается прежняя проблема с отпечатками пальцев, — задумчиво произнес Стивен. — Пока Имельда Тирни не объяснит, почему кто-то протер записку, отпечатки перевешивают ее рассказ — с моей точки зрения. Люди лгут; улики — нет.