— Вот и хорошо! Мы |с Кузьмой| мигом обернемся!
Беспорядочные выстрелы подхлестнули кухонных работяг. Толстый немец закричал на тощего. Тот схватил топор и перерубил постромки. Толстый прыгнул на хребет лошади, дернул их за поводья и лошади рывком рванулись вперёд. А тот с топором обезумел от страха, что его бросил толстый, остался стоять как истукан. Видя бегущих к нему русских, он бросил топор и пустился бегом по дороге. Впереди по дороге, набирая скорость, верхом на "Першеронах", удирал галопом повар, а сзади, вскидывая высоко вверх коленками бежал вдогонку тощий немец.
— Советую тебе не крутить! Выкладывай сразу все начистоту и не путайся. Будешь врать — расстрел заработаешь. |Там из тебя быстро врага народа сделают| Ты уж давай, брат, говори все начистоту.
Над лесом низко пролетели два самолета типа Дуглас. Промелькнув красными звездами они скрылись в сторону тыла.
Фельдфебелем пулемет он прозвал из-за одного случая. Было это в обороне около Белого. Парамошкин снял одиночным выстрелом бежавшего по дороге немецкого фельдфебеля. Их было двое. Офицер и фельдфебель. Они спрыгнули с подбитого самолета. Офицер не дотянул до земли разбился — высота была мала, а фельдфебель достал земли и приземлился. Скинул парашют и кинулся бежать. Он пытался добраться до нейтральной полосы, чтобы удрать к своим. Тогда похлопал Парамошкин по кожуху своего пулемета, припал к прицелу и одиночным выстрелом уложил бежавшего немца, пошли посмотреть, а немец оказался фельдфебелем. Так и прозвал он свой пулемет этим именем.
— Когда вы будете допрашивать старшину Сенина и сержанта Вострякова, то обратите внимание, что они полностью подтвердят мои и солдата слова.