— Не банкет, а прием офицеров, организованно и как положено.
В батальон он обычно возвращался к вечеру, зайдёт в нашу избу, побалагурит, расшевелит всех, по дороге прикрикнет на повара и пойдёт к себе. Он любил поесть сытно, но его мало интересовало, откуда повар всё брал, как и перед кем отчитывался. Повар его страшно боялся. — Ты знаешь, что говорил Пётр I? — Никак нет, товарищ гвардии майор! — Тебя, жулика, расстрелять мало. Если интендант месяц около кухни повертелся, его запросто вешать надо. Безо всякой проверки и сразу в расход!
— О! Я-я! Их вайсе! — ответил немец и рассказал мне следующее.
— Ну вот что, солдат! Придется тебя направить в штаб для допроса и установления личности. Из штаба тебя, сам понимаешь, передадут в контрразведку. Живых свидетелей у тебя нет. Ранения ты не имеешь. Фактов и доказательств никаких. Говоришь ты вроде все складно и гладко. А слова без фактов и доказательств — пустой звук. Туго тебе придется, если из вашего взвода никого в живых не осталось.
— Да, да! Тот самый станковый "Максим", который англичане в 1893 году впервые применили в Родезии. Слыхал такую песню? "Трансвальд, Трансвальд страна моя! Ты вся горишь в огне! …"
— Куды те, ты мне в харю вонь свою направил?