— Как для чего? В сортир после бомбежки ходить. А то может со страху и мимо, между кальсон в штаны наложить. Нам бы в разведку еще пару таких фонариков достать. В ночном поиске пригодятся. Дал лучом раз по облакам, вот тебе и сигнал, вместо ракеты.
Действительно. Мокрая прохладная салфетка сделала свое дело. Во рту соленый привкус. А из носа перестало лить.
Мирные жители, которые скрывались, на станцию не приходили. Где находился их бункер, сколько было там местных жителей, мы не знали.
Раненых положили на носилки, появились еще два санитара из стрелковой роты. Мы забрали их оружие и остались около блиндажа. Рязанцев должен прислать группу ребят, как только они закончат баню. Перед самым рассветом. Ночью две группы ползали к немецким позициям. Мы подбирали себе объект. Немцы по нейтральной полосе стреляли мало. Нужно было не обнаружить себя. Разведчики прослушивали оборону немцев с самого возможно близкого расстояния.
Я осмотрелся кругом. В лощине никого. Скинул варежку, она завертелась на шнурке. Сунул руку под шапку и ощупал ухо. Взглянул на ладонь, и она окрасилась всеми цветами радуги. Это не кровь, подумал я. Если ладонь цветная, то кровь должна быть чёрная. Ещё раз пошарив за ухом, я встал и, пошатываясь, пошёл к лесу. Поглядев назад, я не увидел за снежным бугром ни деревни, ни кустов, ни немецких зениток.
Две бабенки, сидящие впереди у стены одеты в национальные юбки с фартучками и кофты с оборочкой. Поверх надеты безрукавные душегрейки с вырезом на грудях. Одна из молодух подалась к двери и застыла на месте. У нее толстая задница и крутые бедра под юбкой. Стоит, переступает с ноги на ногу, как молодая необъезженная кобылица.