Командир полка услышав грохот и вой отдал приказ немедленно отойти и перейти к обороне.
Перед крыльцом расчищенная от снега площадка. В замёрзшем окне виден отсвет горящей коптилки внутри. Мороз за тридцать градусов и на крыльце никого. Внутри горит свет, а на улице ни души. Где же часовые?
Артиллерии сопровождения в передней цепи ни у нашей пехоты нет. Наши солдатики напоролись на пулеметы, взяли и залегли. Теперь они требуют артиллерией выбить немецкие пулеметы. А полковые артиллеристы на прямую наводку бояться идти. Они всякое говорят, что лошадей побьет, что на руках по кочкам не выкатишь, что нужно ударить по немцам из артиллерии, стоящей на закрытых позиций, что потеряем людей и пушки, и что пулеметы меняют свои позиции.
Младший лейтенант протянул портсигар сначала ротному, а потом ему, ординарцу.
Хорошо воевать, когда на головы немцам летят сотни снарядов, когда над ними рушится все и гудит земля. А тут сидишь на одних винтовочных патронах и в сторону немцев ни одного вшивого снаряда, ни одного пушечного выстрела. Артиллеристы знают своё дело. Они берегут матчасть.
— Ну ты, наверное, с утра самогона перехватил?