Его сгорбленная худенькая фигура мелькнула над дорогой последний раз.
— У меня отпуск! — и он стал торопливо вытаскивать из нагрудного кармана униформы своё отпускное свидетельство "Урлауб шайн".
— Почему залегли? Немедленно в город! Через десять минут мне из города доложить! Возьмешь батальон и с ним войдешь в город!
Я кричал до хрипа на солдат, чтобы они лежали на месте. Но страх после [первой] длительной бомбежки, грохот и рёв моторов сделал своё коварное дело. Большая часть солдат поднялась и побежала подальше от края берега. Они хотели выйти из-под огня. Поднявшиеся отбежали метров на сто и снова залегли. Со мной остался старшина и человек пятнадцать солдат.
|Вся рота, как мёртвая, лежит и спит на снегу. Солдаты спят после изнурительного перехода. Я и сам еле стою на ногах, постоянно зеваю, тяжёлые веки [слипаются] липнут к глазам, голова валится на бок, ноги заплетаются.
О потерях, что они были большие он ничего не сказал. Не хотел, чтобы я был в курсе дела.