Только теперь немец сообразил, что его схватили и волокут русские. От сознания, что он попал в плен, что все его расчеты на Великую Германию рухнули, он содрогнулся и застонал. Плен! Далекая Сибирь! Которой его прежде пугали. По всему телу пробежала неприятная дрожь. Ему вдруг стало невыносимо жарко и захотелось пить. Он стал облизывать верхнюю губу, по которой с лица скатывались прохладные струйки дождя. В глазах помутилось. Через минуту он пришел в себя. На душе было спокойно и всё совершенно безразлично.