— Старший лейтенант говорит дело! Пусть здесь валяется!
Я огляделся и снова пополз. И вот дерево стало как-то стремительно уходить вместе с полем в низину. Немецкие зенитки уже маячили на кончиках белых веток.
— Разрешите идти к солдатам? — обратился старшина к политруку.
Никто не договаривался. Стрельба затихла и сама собой прекратилась. Солдаты выбегут, по быстрому, на зов старшины. Побрякают котелками, проворно похватают мокрые буханки хлеба. Плеснёт он им по чумичке похлебки, и они довольные спешат к себе обратно в норы. Где-то там под землей сидят они, скорчившись над котелками, цедят сквозь зубы похлебку и чешут зады. А сверху летит и сыпет мокрый снег. Тишина — аж в ушах звенит!
— Пусть понюхают и они. Им там все равно делать нечего!
— Полковник вызывает! Я искал лейтенанта, а его нет.