Подойдет какой интендант офицер, сделает замечание. Солдаты тут же прекращают работу, стоят молча, пялют на него глаза. Ждут когда он уйдет подальше отселе.
Время зимой бежит быстро. Светлая часть дня короткая. Не успеешь оглянуться, уже сумерки и долгая ночь.
Хотите знать о войне всё по совести? Без всяких там ура и прикрас. Могу рассказать вам кое-что!
Ещё не рассвело, а в избах уже затопили печи, варили картошку в больших чёрных чугунах. Возьмёшь пару штук, спустись шкуру, а картошка отдает кислым запахом. Свет и огонь был виден через открытые двери и окна снаружи.
|У комбата две дороги. По одной, что идёт на передок| От КП батальона на передний край вьётся тропа. По ней бегают телефонисты и связные в стрелковую роту, а по дороге в тыл от КП батальона комбат ходит, когда его вызывают в полк. Он надевает потёртый, заляпанный грязью и глиной, прожжённый в нескольких местах полушубок. На плече вырван клок белого меха, вроде от пули. На лице у комбата озабоченный и усталый вид, он вроде страдает [от] бессонницы и переживает за общее дело. При докладе он обязательно вспомнит ротных, как бестолковых и бессовестных людей.
— Это для порядка! — добавил я, — если с отметкой будет какая ошибка, то чтобы потом мне не вешали лапшу на шею.