Коди беззвучно повторяет слово «катарсис», перекатывает его во рту, словно горох. Неужели теперь проклятие коснётся и их с братом? Неужели наши родители собираются и им скармливать каждый день по одному мудрёному слову?
Меня не было на месте происшествия, но с пол-десятка людей засняли всё происшествие на видео. Эпизод показали в новостях, и Брю, что называется, «наутро проснулся знаменитым»; и хотя его слава длилась всего лишь те самые тривиальные «пятнадцать минут», направленный на Брю прожектор всеобщего внимания рассеял тень, под которой он вынужденно жил всю свою жизнь. Но ведь это же хорошо, правда?
И всё же из этого ледяного пространства вышла Бронте, не поддавшаяся морозу, излучающая тепло, что ритмично пульсирует в её венах и отзывается теперь в моих, как порез на её ладони, который стал теперь моим — полученный случайно, он обратился красноречивым триумфом,
Подавленный, пристыжённый, я возвращаюсь в дом; через несколько секунд ощущение сокрушительного поражения проходит, улетучивается; и вот мы оба с Коди сидим в гостиной, смотрим мультики, и ничто, никакие заботы мира нас не волнуют.
— «Так добрые дела блестят в злом мире».
— Хорошо, — сказал он, правда, таким голосом, что становилось ясно — ничего хорошего. — Хочешь на собственной шкуре узнать, каково оно там — давай, парень, иди. Но потом не говори, что я тебя не предупреждал!