На петлицах военного посверкивали в отблесках пламени буржуйки четыре треугольничка. Старшина, значит. И немолодой уже – под сорок.
Я отсыпался, отдыхал; дышать мне стало легче, и я мог уже садиться в койке.
– Мы корреспонденты, про рацию знать ничего не знаем.
– У кого, в каких домах останавливались на ночевку его приятели?
– Пся крев, почему Матка Боска не на нашей стороне?
Я взял мину в руки. Ох и не люблю я эти «хлопушки»! Чуть ошибся – и уже беседуешь с архангелом Петром.