Вдвоем с поляком мы направились к лейтенантам. Они и сами обнаружили первую мину-растяжку и, склонившись над ней, обсуждали, как ее обезвредить.
Масштаб немецких потерь впечатлял. 25 июля был взят в кольцо и разгромлен Витебский укрепрайон. Погибло более 20 тысяч немцев, а 10 тысяч было взято в плен. Практически весь 53-й корпус немцев просто перестал существовать. Ситуация сильно напоминала 1941 год, только с точностью до наоборот. Уже 3 июля 1-й и 3-й Белорусские фронты завершили восточнее Минска окружение 4-й и 9-й немецких армий. В «котел» попали более ста тысяч гитлеровцев.
– Ну, капитан, бывай! Выздоравливай! Будем с нетерпением ждать. И товарищам своим здоровья от меня пожелай. Да, кстати, ты в курсе, что Первый Белорусский уже пересек польскую границу? Наш отдел теперь в Кобрине, пока на белорусской земле. Совсем рядом – Брест, а там уж и польская земля.
– Будешь выкобениваться – сошлю в седьмой отдел, – сдвинул брови Сучков.
Несколько дней раненые из моей палаты относились ко мне настороженно, обходясь односложными ответами «да», «нет». Но постепенно ледок отчуждения таял.
Лейтенант построил взвод и представил нас как спецгруппу, не сказав, однако, что мы из СМЕРШа. Мы прошли вдоль строя: в лица вгляделись, себя показали. Потом командир провел нас в одну из изб.