— Ну вот и хорошо. Вот, прошу принять чек — это ваше вознаграждение за труды. А вот ваша неустойка… а вот подъемные — вам ведь придется немного потратиться на переезд? И вот ещё что: ежели вы захотите уйти не один… и это будет ценный специалист — я помогу с неустойкой и для него.
Минут десять Александр рассказывал, что он хочет от своего доверенного лица: сборно-разборный малогабаритный карабин, с интегрированным глушителем и быстросъемной оптикой, разумеется что под разные патроны и калибры. После получаса уточняющих вопросов и рисования примерных эскизов заказчик и исполнитель пришли к полному согласию, как по срокам, так и по ожидаемым характеристикам оружия. Завершающим штрихом беседы стало доверительное сообщение князя о том, что премии в этот раз Валентин Иванович не дождется. А дождется он именных паёв на достаточно солидную сумму, в одном из заводов бывшего Мальцевского товарищества. Или же Греве может немного подождать и получить лакомый кусочек в другом месте — благо, возможность выбора пока имеется, как и планы на постройку пары-тройки новых предприятий рядом с Москвой. В очередной и последний раз прогулявшись до входной двери с дорогим гостем (находящимся в ОЧЕНЬ глубокой задумчивости), Александр мысленно вздохнул и зябко повел плечами — в его отсутствие, общий с Сониным истопник явно расслабился, что тут же сказалось на температуре воздуха внутри дома.
— Ну что, Сеня, давай подымайся да на выход. Поди думал, что Леня Пантелеев тебя не отыщет, а?
Это старший из Романовых, благосклонно приняв протянутое ему ружье, тут же недоуменно нахмурился, не понимая что же это у него в руках — надвое не переламывается, рычага перезарядки не видно…
Видя, что князь уже пять минут как закончил знакомиться со своей корреспонденцией и сидит в кресле, с отсутствующим видом разглядывая замысловатый узор позолоченной лепнины на потолке, Гриша уточнил диспозицию на завтра.
Последнее замечание относилось не к обсуждению легкодоступной (для фабриканта) красавицы, а к багрово-синему следу глубокого укуса на правой ноге — сняв прикрывающую его сырую тряпицу, князь осторожно почесал зудевшее место и после недолгого осмотра удовлетворенно кивнул. Заметив краем глаза осуждающую мину на лице друга, ответил на молчаливый укор короткой фразой.