— Ну уж ей-то мог бы сказать, что сын при мне будет, — сказал он.
Гвардии прапорщик вытянулся и сделал правой рукой салютацию. Казак тронул бороду и поправил на боку саблю — запорожцы ломают шапку лишь перед царём иль, на худой конец, перед князь-кесарем. Простолюдин отошёл к своей тележке — мол, вы, дворяне, тут меж собой разбирайтесь, а наше дело мужицкое.
— Не говорил, сколько в тех бочонках казны?
Про Ильшу позабыл, поэтому богатырь спокойно слез с козел, огляделся.
— Что засупился? — удивился Ромодановский.
— Не отдам! Дубина! Какая же ты, Митька, дубина! Никто про эти деньги не знает, не помнит! Казна их проглотит — не подавится, а нам хватит всю жизнь по-княжьи прожить! Хоть убей, не отдам!