Но большие мысли, вроде этой, тут же вытеснялись малыми, сиючасными.
Вначале, правда, разговор был однообразный и малопримечательный.
— Нет, не так. — Зеркалов предостерегающе потряс пальцем. — Смышлён ты, Попов, но слишком молод. Вдаль не смотришь. Зачем нам с англицкой короной собачиться? Не то нынче время. Мы по-иному учиним. Я с тем донесением возьму Витворта за шею. Скажу: не только твой карьер, но и твоя жизнь ныне в моих руках. Откажется от тебя твоя королева. Объявит, что ты насвоевольничал и выдаст нам тебя головой. Виданое ль дело, чтоб посланник чинил на особу иноземного государя злое умышление? Будет Витворт у меня отныне с ладони есть, как комнатная собачка. Посол великой державы станет секретным российским агентом! Какой из сего можно профит извлечь, думай сам.
Распахнул дверцу, грубо выдернул из кареты под дождь дородную, нарядно одетую женщину. Она не удержалась на ногах, упала в лужу, взвыла. Мужчина вытащил деревянный короб с ручкой. — И люльку на! Тож тяжесть.
— Неужто даст себя взорвать? — еще больше поразился Илья. — Экий, тово-етова, отчаянный.
Скрип-скрип-скрип. Кресло катилось по лесной дорожке на предельно возможной скорости. Илья качал рычаг с такой силой, что ещё чуть-чуть — и передаточные зубья отлетят.