В ту пору осталась она на свете совсем-совсем одна. Единственный друг, безногий Илья, пропал.
Зашёл у взрослых обычный отеческий разговор: как дочерям женихов подбирать — по роду, иль по богатству, иль по службе. Таисья послушала немножко.
Он осторожно снял с друга набросанное тряпье. Вынул из кармана флягу.
— Господин контий говорит, что желал бы сослужить русскому престолу какую-нибудь полезную службу, — перевел Дамаскин. — Ибо отменно ведает весь европский политик и науку политесного обхождения, какой московитские дипломаты знать не знают.
— А ничего. Посмотрел на возлежащего на постеле Филарета пристально, благословил крестом и так же молча удалился. Патриарх подумал, не во сне ли привиделось, но утром увидел на столе плоский деревянный короб с дверцами наподобие ставень. Открыл их — и обмер, поражённый чудесным сиянием.
Поспешил следом. Очень споро не получалось. Ожившие мышцы ныли так, будто отмахали сотню вёрст.