Никакой это был не Чёрт и не оживший покойник, а самый обыкновенный беглый дворянчик Митька Никитин, только подматеревший и с обритою бородой. Потому что черти или призраки нерешительности не ведают, а главное, не крестятся. Не засыпало чашника землей ни в каком подземелье. Спасся он как-то, сбежал, чтобы раз за разом возникать ниоткуда и путаться у Яши под ногами.
— Бросай топор, насквозь проткну! — пригрозил Алёша.
Портупею со шпагой только надо было где-то пристроить. С оружием на боку не танцуют. Где мажордом? Его забота.
Не вмещала девичья голова стольких бездн! Всё, что Василиса полагала достоверным и незыблемым — как солнце и луна, как смена зимы и лета — полетело вверх тормашками, сделалось шиворот-навыворот. Она думала про дядю, что он человек умный, но холодный и лишь о себе рачительный, а он, выходит, вон какой… И про саму себя, выходит, главного не знала. В чём тогда вообще можно быть уверенной?
Он ещё долго скрежетал зубами, размахивал кулаком и ругался. Дмитрий, не любивший срамнословия, морщился. Но терпел — жалко было Лёшку, князь-кесарь ему такой оплохи не спустит.
Недели две отсутствовал дядя Автоном, занятый в Москве важными государевыми делами. По-Василискиному, лучше б вообще не возвращался. Приедет — увезёт Петрушу. Как тогда жить?