Пятидесятник зарычал, но устоял и даже не споткнулся. Знать, пуля не задела кости, пробуровила одну плоть. От такой раны Алёше прок был никакой — всё равно, что бешеного быка кнутом ожечь.
— Образ Спасителя. Говорят, что взгляд иконы светоносен, и оттого её еще называют «Спас-Ясны-Очи». Именуют икону также Оконной. Не из-за ставенок, которыми обыкновенно прикрыт образ, а потому что он — Оконце, через которое русский государь лицезреет Всевышнего и получает от Него укрепление. Цари, когда в обыкновенные дни Спасу молятся, дверец не отворяют, зовется это Малой или Вседневной Молитвой. Но если на державу идет беда — война ли, мор ли, голод великий — тогда царские величества с благоговением ставенки открывают и творят Великую Молитву, сильней которой ничего на свете нет. Вот какая это икона! — со слезами на глазах воскликнул отец Викентий. — Пропади она, и станет русский царь не богоизбранником, а обычным потентатом, навроде иноземных, кого чернь может низвергнуть и даже предать казни, как было с английским королем Карлой. И не будет на Руси больше ни благочестия, ни смирения, ни мудрости, — одно бесовское метание и суетное душезабытие. Пока же икона с Романовыми, ни им, ни всей нашей земле страшиться нечего. А Софья, бесстыдница, вздумала святыню в управу на брата волочь! У нее, греховодницы, на что расчет был? У кого из Романовых в руках икона, тому все прочие особы царского рода противиться не смеют.
Хоть священник был большим охотником и до немецкого варенья, и до сладкого вина, но угощение стояло нетронутым. Слишком тревожный шёл за столом разговор.
— Не-е. Когда колёса через порог проезжают, они на давило жмут. От давила идёт жила такая, особенная, к вороту. Ворот начинает пружину отпускать. Пружина… Долго рассказывать. Я те, тово-етова, после покажу…
Но и после этого мастер ещё колебался. Пальцы никак не желали гнуть милый дар.
Княжна перекрестилась, сжала кулачки и пошла встречать — как ныряла головой вниз с плотины в тёмную бурливую воду. Разговор лучше было провести сразу, не откладывая.