Стало дьяку любопытно. Пока еще медлительный Фимка верёвку сменит, пока вопрошаемый очухается, это всё одно ждать. А тут будет, что жене рассказать.
— Ну и слава Богу, забирайте вашего родственника, — сказал Серениус, как было условлено. — У него в кошеле десять польских злотых и тридцать четыре талера. С вашего позволения шесть талеров я удержу за оказанную раненому помощь.
Причудливая эта юдоль завела бывшего стольника сначала в полунощные края, потом в закатные страны и лишь ныне, обожжённым да заматеревшим, возвращала туда, куда каждый день просилось бедное сердце.
Словно услышав, парень откинулся назад, и стало видно Василису.
Всё это умом проницая, выбрал стольник дорогу дальнюю, зато безопасную.
В общем, как же им было за Бабинькой не увязаться? Тем более, ковыляла она в сторону Татарской пустоши, дело шло к ночи — да не обычной, а новолетней, когда всякое случается.