Открытые улицы просматривались со всех сторон, из множества окон, поэтому, хоть товарищам и не терпелось рассмотреть друг друга как следует и обняться не наскоро, а по-настоящему, шли они, будто чужие, слова роняли скупо, краешком рта.
Им бы, дуракам, сразу всей силой на беззащитную Москву идти. А они сначала жалобщиков прислали. Потом, когда жалобщики от бояр еле живы вырвались, стрельцы поднялись четырьмя полками, пошли. Не торопясь — с молебнами, обозно, с кашеварными котлами.
Данька на пса шикнул, но тот парня за важную особу не держал, льнул только к Илье. Пнуть же божью тварь было жалко.
— Как его туда занесло? Бедняга, должно быть, заблудился.
— Не могу в толк взять! Лёшка говорил, утонул ты! Столько лет! Где ж ты был?
— Ладно, ладно. Гляди, гвардии прапорщик. Если что, твоей голове отвечать.