— Лёшка мне дал письмо на Украину, к запорожскому полковнику, — сказал Дмитрий, кивая себе на грудь, где в холщовом мешочке была подвешена свёрнутая грамотка. — Туда что ли податься?
«…А за такого витязя, каков мой Деметриус, тебе, пан Андрей, перед гетманом стыдно не будет», — приписывал в конце грамотки Ларион Михайлович, когда во дворе бешено залаяла собака.
Тот был сильно озабочен, поминутно выглядывал в окно — ждал то ли какого-то человека, то ли важной вести. Досталось всем: и шпигам, и особенно Дмитрию — за то, что засаду провалили. Оказывается, в то же самое время в Последнем переулке, где дом Зиновия Шкуры, шпиги упустили какого-то дьявола, который в одиночку покалечил семерых и ушёл. По описанию лиходей был похож на самого Фролку Быка. Как же Зеркалову было не беситься?
Оборачивается — дядин карла. Сидит на коленках, улыбается. Зубы в лунном свете сверкнули.
— Ты в своём ли уме? Царю — шею? Как это можно?