Как они подобрались незамеченными да почему им дали отворить ворота, рассуждать было некогда. Нужно было спасать сына.
Только Попов начал рассказывать про свои приключения, из кареты донёсся тревожный лай.
— Сбрил, — коротко ответил тот. — Прощай, Василиса Матвеевна. Пойду я.
Мнимой своей матери княжна помнить не могла, об истинной родительнице и не догадывалась, отец помер на десятом году её возраста, и осталась она под опекой дяди Автонома, которого почти совсем не знала.
Вертлявый мужичонка по прозванью Юла (его крестильного имени никто не помнил) закланялся гвардии прапорщику, спрашивая о здоровье. По его услужливой, приниженной повадке было никак не догадаться, что это не мелкий подьячий, а начальник многочисленного войска слухачей, доводчиков и шепотников, без которых Преображёнка, как паук без паутины. Есть люди, кто, обладая и силой, и властью, любят изображать сугубое самоуничижение, испытывая от того особенную сладость. Что такое обычный агент Иностранного приказа против главного шпига? Но Попов был офицер Преображенского полка, Юла же никакого чина не имел, и на этом основании гнул спину чуть не до земли, величал гостя «благородием», сам же постреливал острым, приметливым взглядом то на гвардии прапорщика, то на запорожца.
И не заметили, как разговор повернул на серьёзное.