— Лёшка-блошка, ты? — улыбнулся Митьша. — И ты, значит, помер? А Илейка где?
Теперь уж не взглянуть на нее было невозможно. Он обреченно поднял глаза.
— Ну вот, доченька, и настало время рассказать тебе всю правду…
Скрипнула дверца, укутанного Алёшу усадили на мягкое, привалили спиной к стенке. Снова скрип. Качнуло кверху. Тронулись.
Те прибежали сонные, в одних рубахах. Василиса послала их греть воду, готовить ванную бадью, сбирать голубиный помет с крыши, давить ступкой ромашки и надавала ещё с дюжину всяких заданий.
— Сомневался я, надо ли тебе тот страх вспоминать. Дело-то давнее. Может, позабыла, и слава Богу.