На эту, недосмотренную, налезает следующая картинка: рассветный сумрак, грот-мачта…
Я прижался к земляной стенке, вслушиваясь в ночь.
Я был не против. Поднялся, чтоб вылезти обратно на причал — и снова сжался. Трель зазвучала ближе. Хожалый возвращался.
— Девочки, Гера, — сказала нам Агриппина, — подите в сад, нарвите груш и яблок.
Еще во время передышки — я слышал — Иноземцов велел нашей первой батарее вести огонь по неприятелям слева, третьей — по неприятелям справа, а второй батарее ждать его приказаний. Поэтому наши фланги уже открыли стрельбу и окутались дымом, а в середине пушки еще молчали. Лейтенант Кисельников нетерпеливо глядел на Платона Платоновича, а тот посмотрел в бинокль, сел на стул, подумал и только потом поднял рупор.
Эдуард Иванович принял позу римского стоика, вскинул подбородок и сложил руки на груди.