Забыв о робости (дело было не личное, а служебное), штабс-капитан направился прямо к Иноземцовой — будто только что ее заметил.
Пожалуй, важней другое: в нем ощущается уверенность. Внутренняя сила. Такая крепкая, что ей нет нужды себя выпячивать. Агриппине всегда импонировали мужчины, наделенные этим качеством, которое она про себя называла «якорностью». Такой человек — как корабль, стоящий на прочном якоре, с которого не сорвет никакая буря. Вот и Капитан был из таких. Потому-то она и решила выйти за него.
Услышав про генералов и флигель-адъютантов, Лекс подумал, что из этих вечеров можно извлечь пользу. В непринужденной обстановке, да при дамах легче заводятся знакомства и развязываются языки.
У меня в груди сделалось холодно и пусто. Я еще не понял, почему. Хотел кинуться за Дианой, чтоб утешить.
Между кораблями и набережной прыгает средь барашков адмиральский катер. На фоне деревянных громад он словно щепка. Но все взгляды устремлены на маленькое суденышко. Верней, на узкую темную фигуру, стоящую на баке. Она неподвижна, качка ей нипочем. Это Корнилов.
— У меня к вам небольшая просьба, — сказала тут Иноземцова. — То есть большая. Это важно. Будете на Малаховом — разыщите, пожалуйста, Александра Денисовича. Он со вчерашнего дня там безвылазно. Что-то строит. Я приготовила для него мазь. У него ведь контузия, вы знаете?