Пожалуй, эти откровения преследуют определенную цель: очевидно, Тотлебен надеется, что молодой человек перескажет их в письмах великому князю.
— Ого, половина десятого. Наверху давно светло, а мы всё почиваем. За работу, юнга, за работу!
Он широко улыбнулся Иноземцовой и Бланку.
И все перестали обращать внимание на молодого человека, который скромно встал в углу, возле шторы.
Но пальцы только сжимали рифленую рукоять, а приказа не слушались.
— Я мало что поняла. Про прогресс и социальную справедливость — этого я ничего не знаю. Но одно я знаю: ты не виноват…