Но не в мази было дело, а во взгляде. Вчера вечером он уже видел на ее лице это выражение — и не мог взять в толк, что оно означает.
Капитан с хозяйкой были заняты делом: он рисовал на салфетке конические пули и ствол нарезного ружья, а госпожа Ипсиланти внимательно смотрела, приговаривая: «Надо же, как интересно». К кексу ни он, ни она не притронулись.
«Что за дикарская страна, — подумал Лекс. — Совсем не заботятся о морали прибывающих войск. Неужто нельзя было дождаться темноты».
Он достал из-за пазухи что-то длинное, полосатое. Сдернул с меня бескозырку, чудом не слетевшую, пока я драпал через поле.
— Не бред, а плащ с капюшоном! — выкрикнул Девлет. — Что моргаете? Думали, мы идиоты?
В начале боя, когда поблизости падала граната или с визгом пролетало ядро, Лекс говорил себе: «Это ничего, если я сейчас погибну. Дело сделано. Деспотия обречена на поражение. Теперь России придется измениться: отказаться от крепостного рабства и рекрутчины, провести реформы. Страна платит за это страшную, кровавую цену, но что ж поделаешь, если по-другому они не понимают?»