Миска была большая, глиняная, разрисованная разными узорами.
Это было сказано не брюнету и даже не своей компании, а всей зале.
И я заглядываю в каждое, ни одно не пропускаю. Почему-то я знаю: на это времени у меня хватит.
Нос сворочен на сторону, пустая глазница ввалилась.
А вот теперь — дымчатый рассвет, грот-мачта. Я нарочно выбрал час, когда наверху нет никого, кроме вахтенного начальника, рулевого и впередсмотрящего, который сидит на фоке и раз в минуту покрикивает, чтоб продемонстрировать бдение: «По курсу чисто!».
Лекс записал в блокнот длинную светограмму, а раскодировал ее уже на обратном пути, когда плыл через рейд с Южной стороны на Северную.