Ничего, можно объяснить потом. Когда и если удастся переправиться к своим.
Она — о Боже! — еще и крепко обняла меня, мы вдавились в дощатую калитку как можно глубже.
Иноземцовой стало жаль еще больше пачкать сменное платье, ведь переодеться будет уже не во что. А о том, чтоб снова надевать рабочее, пропитанное кровью, не хотелось и думать.
Поколдовал он так минуточек с пять, сладко потянулся, убрал схему в планшет.
Я ткнул себя в грудь, потом показал пальцами, будто убегаю прочь.
— Как же это? Новый глаз не вырастет, нос на место не встанет.