— Делает, для миллионов других ребят, которые жалеют, что у них самих не хватило смелости это сделать, — жестко сказала она.
— Хорошо, — сказал он судье. — Присылайте письменные показания.
— Отлично, — сказал Льюис и посмотрел на часы. — Хорошо ребята, в понедельник мы рассмотрим еще одну главу. И пусть для вас не станет неожиданностью неожиданная контрольная в начале занятия.
— А вообще-то, — протянула она, — тебе идет.
И если отец никогда не сажал ее к себе на колени, никогда, не целовал на ночь, никогда не говорил, что любит ее, — что ж, это было частью его характера. От своего отца Алекс узнала, что абсолютно все — в частности, спокойствие, отцовство любовь — можно свести к набору фактов и объяснить, а не переживать. А закон — закон поддерживал систему представлений ее отца. Любое чувство, которое появляется у тебя в зале суда, можно объяснить. То, что ты чувствуешь к своему клиенту на самом деле вовсе не то, что у тебя на сердце, или ты можешь сделать вид, что это не так. И тогда никто не приблизится к тебе настолько, чтобы причинить боль.
Когда Диана подошла к списку слушаемых дел, чтобы узнать, кто будет судьей на предъявлении обвинения Хьютону, Джордан МакАфи уже стоял там. Диана ненавидела его из принципа, потому что ему не пришлось порвать две пары чулок, пытаясь их надеть, потому что он не провозился все утро с прической, потому что его, казалось, ничуть не волновал тот факт, что у входа в здание суда собралась половина населения Стерлинга, требуя крови.