— Да, господин генерал. Я юрист и отдаю себе в этом отчёт.
— Увы… — развел руками генерал. — У меня больная жена… ей противопоказаны переезды.
— Да! — поднял трубку мнимый ефрейтор. — Один? Удаление, курс? Принято! Маринка — передавай — одиночный самолет, удаление до двух километров. Курс сто семьдесят пять! Высота около полутора тысяч метров.
Всё, это провал. Застрелиться? Не дадут, вон, как у этих ребят стволы подрагивают — ждут любого подозрительного движения. Только шевельни рукой — прострелят.
— Ну что, Котенок, как думаешь — поверили фрицы в наше представление? — голос майора звучал глухо — он, присев на корточки, что-то делал под столом, на котором стояла радиостанция.
Так… срисовали меня ещё на вокзале, надо думать. Сидели в пивной и ждали, когда ко мне подойдёт связной — взяли бы обоих. И эти, молодые и шумные, оттого и не глядели в мою сторону. Им это не нужно, они — силовая группа, а командуют всем эти самые псевдостарички.