Какое-то шестое чувство, помогло мне заметить шевеление ветвей у одной из дальних сосен. Не думая, действуя, скорее всего, на инстинктах, я схватил Каневского за балахон, надетый на шинель, привлекая к себе и загораживаясь его телом от возможной траектории пули.
"Да, надо умереть! Только не так, как Пашка, в диких мучениях, в блевотине и говне."
— Спасибо тебе, сынок, не забуду я этого! Лично буду ходатайствовать перед командиром твоей дивизии, да и в штабе армии, чтобы тебя достойно наградили.
— Наиль, ноги – в руки и, быстро сваливаем к себе в роту!
Именно такие слова я поручил передать командиру батальона, когда отсылал Петрова с докладом в штаб. Во-вторых, я вытащил затвор из пулемёта и положил его в карман. Потом приказал красноармейцам выбираться из окопа и двигаться за мной. Бой ещё не закончился, нужно было проверить, все ли "кукушки" обезврежены. Для наступающих цепей они теперь представляли наибольшую опасность.
Пителин согласно кивнул головой. После этого мы с начштаба направились к стоящим неподалёку батальонным саням.