Плечи их тяжелых плащей были сырыми от растаявшего снега.
Один из раненых продолжал кричать, высоко и пронзительно перекрывая ворчание грома.
Это движение медленно перенесло тысячи нитей ее распущенных волос на левую половину моего обнаженного тела, покрывая меня гусиной кожей.
- Цена славы. - Дал улыбнулся, а потом посмотрел чуть более серьезно.
- Кадикус, - сказал он, его рот изогнулся от горечи этого имени.
- Вернее, она стала нашей по этой причине.