В середине тыквы, из которой были вычищены семена, лежал добротный кусок масла.
Я открыл глаза и видел худого пожилого мужчину, стоявшего за длинной деревянной стойкой.
Яркое, листовидное лезвие отказывалось впиваться в дерево, каждый удар отлетал в сторону, как будто Баст пытался расколоть цельный кусок камня.
Я не могу оступиться, потому что не могу понять, какое поведение будет социально неприемлемым.
Одни выглядели разозленными, другие озадаченными.
И хотя мои пальца изнывали, я не достал свою лютню той ночью и не заполнил мой маленький уголок музыкой.