Он полнился запахами сена, и отсутствующих животных.
Цвет слоновой кости рубашки был сливочным и безупречным, сапфир жилета ярок.
Это был сигнал, чтобы убрать все, что было в настоящий момент сервировано мне на столе.
Он сидел у очага, наблюдая как скрипач настраивает свой инструмент.
Я был сильно взъерошен, мои волосы торчали в разные стороны, а лицо было перепачкано потом и пеплом.
Он ясно дал понять, что все пойдет плохо, если я когда-либо сделаю наши отношения достоянием публики.