Эльф машинально перевел взгляд на притихший Лес и снова почувствовал смутное беспокойство. Как он там? Живой? Не ранен? Как ни странно, но этот хитрый и пронырливый стервец ему действительно нравился. Вернее, не просто нравился, а вызывал жгучее любопытство и ничем не объяснимый интерес. Даже сейчас плохо верилось, что именно он вот уже несколько лет является Вожаком непримиримых Гончих. Тех самых свирепых Гончих, которые даже Воеводу откровенно игнорировали, а перед ним почему-то покорно склоняли буйные головы. Ну да, на самом деле он немолод. Да, не мальчишка и даже не подросток. Да, жил рядом со Стражами с самого рождения и носил в себе кровь не одного поколения воинов. Да, имел в своих жилах изрядную примесь крови Перворожденных (если, конечно, тот Темный довел свое дело до конца). Да, последние двадцать лет он безвылазно охотился в смертельно опасных Пределах и, надо признать, немало в этом преуспел. Да, он сильно изменился из-за этого. У него немалая сила, изумительная ловкость и просто фантастическое проворство. Да, его явно уважают. Иногда даже побаиваются. Причем, Траш не имеет к этому почти никакого отношения. Да, он превосходный боец, прекрасный лгун, просто отличный убийца и совершенно бесподобный источник всяческих подстав и откровенных гадостей, которые всю дорогу сыпались на их головы одна за другой, включая последнюю шутку с узами, от которой Темного эльфа до сих пор передергивало. Да, он попортил им немало крови, но все же… есть в Белике что-то такое, что заставляет в его присутствии ощутимо нервничать и невольно оглядываться по сторонам. Будто на людной площади, когда ты стоишь в толпе, ловишь со всех сторон загадочные взгляды и долго не можешь понять, почему. А потом вдруг обнаруживаешь, что не застегнул ширинку, и в смущении отводишь глаза. Так и с Беликом: все время ищешь какой-то подвох. Есть в нем что-то неуловимое – в запахе волос, в посадке головы, в ширине скул, обводе губ, в пронзительных голубых глазах, наконец, от которых каждый раз начинает тревожно екать сердце, а у Литура вовсе пропадает дар речи и исчезает всякое желание спорить. Что-то настолько слабое, незаметное, что кажется просто фантазией, причудой, выдумкой, но полностью избавиться от этого странного чувства никак не удается.