Таррэн хотел задать очень много вопросов: о Белке, о Белике, о Гончих и о Стражах, которые не возражали против такого положения дел. Но вопросов было так много, что он сам не всегда сознавал, какой из них важнее. Наверное, все-таки один: Белка… маленькая Белка, которая вдруг решилась принять такой странный облик. Которая заставила себя забыть о том, кто она на самом деле. Вынудила остальных принять этот выбор и вот уже много лет живет в такой ненормальной для девушки ипостаси. Сколько ей? Двадцать девять? Тридцать скоро? А выглядит, как шестнадцатилетний подранок. Если, конечно, забыть о вполне сформированной фигуре и той изумительной пластике, которой далеко не каждая женщина может похвастаться. Почему она соглашается на это? Почему позволяет себе быть не тем, кем должна? Почему с такой яростью защищается от малейших намеков на обратное? Она – красивая, молодая, совсем еще не видевшая жизни, кроме той войны, что ведется в Пределах ежедневно? Почему не уедет? Не забудет? Почему не найдет хорошего парня и не растит детей в тихом спокойном домике у лесного озера? Не радуется внукам? Не занимается тем, чем положено в ее возрасте и с ее данными? Для смертных это так естественно!
– Напугал… если бы вы меня задели, я бы вам низко поклонился. А теперь собирайтесь, лежебоки, выходим. Перекусите на ходу.
Эльф коротко взмахнул мечами и, чуть ступив в сторону, легонько мазнул лезвиями по укрытому густым мехом горлу. Там что-то сочно чавкнуло, чмокнуло и щедро брызнуло во все стороны. Огромная, с него ростом, гиена буквально захлебнулась бешеном ревом и, нелепо промахнувшись, пролетела дальше, где споткнулась, перекувырнулась через голову и, наконец, бессильно распласталась на камнях, царапая жуткими когтями камень. А как раз прикончивший обоих своих противников мальчишка без всяких сантиментов ударил ее в глаз вторым ножом.
– Да. Они не знали, что случилось. Не знали, что мы совсем рядом, внизу. Под самыми их ногами! Мы два дня кричали о помощи, а никто так и не пришел. Я помню, что в соседнюю комнату кто-то даже заходил, пока все не кончилось… и нас не услышали, понимаешь?! Никто!! Они смеялись и разговаривали под самой дверью, а Лита…
– Прости, родная, я не нарочно, – раскаяно шепнул Белик, крепко зажмуриваясь.